Томас Бекет [=Бекет, или Честь Божья] - Жан Ануй

Второй барон (недоверчиво) . Да.

Первый барон. Значит, я могу задать себе этот вопрос?

Второй барон. Какой вопрос?

Первый барон. Кто такой Бекет?

Второй барон. Что значит — кто такой Бекет? Канцлер Англии.

Первый барон. Да, но я хочу знать, что он за человек!

Второй барон (смотрит на него. Печально). Ты болен?

Первый барон. Почему это?

Второй барон. Потому что если барон задает вопросы, значит, он болен. Что такое — твоя шпага?

Первый барон. Моя шпага?

Второй барон. Да.

Первый барон (кладет руку на эфес). Это — моя шпага! И тот, кто в этом сомневается…

Второй барон. Отлично. Ты ответил, как подобает дворянину. Мы здесь не для того, чтобы задавать вопросы, а чтобы отвечать на них.

Первый барон. Верно. Так отвечай.

Второй барон. Никаких вопросов. Исполняй приказания. В армии не полагается думать. Если перед тобой вооруженный француз, ты задаешь себе вопросы?

Первый барон. Нет.

Второй барон. А он?

Первый барон. Тоже нет.

Второй барон. Вы просто деретесь, и все! А если вы станете, как женщины, расспрашивать друг друга, лучше уж тогда притащить на поле битвы стулья. А вопросы, не сомневайся, они уже были давно поставлены, и людьми поумнее тебя и поважнее.

Первый барон (раздраженно). Я хотел сказать, что я не люблю его.

Второй барон. Вот так и говорил бы! И тебя бы поняли! Это твое право. Я тоже его не люблю. (Как само собой разумеющееся.) Прежде всего, он саксонец.

Первый барон. Прежде всего!

Третий барон. Но он хорошо дерется, этого у него не отнимешь. Вчера, когда убили оруженосца короля и король попал в тиски, Бекет пробился сквозь ряды французов, схватил у короля орифламу и отвлек внимание врага на себя.

Первый барон. Согласен, дерется он хорошо!

Третий барон (второму). Он плохо дерется?

Второй барон (упрямо). Я этого не говорю. Но он саксонец.

Первый барон (четвертому, который еще не произнес ни слова). А что ты об этом думаешь, Рено?

Четвертый барон (медленно пережевывая пищу). Я жду.

Первый барон. Чего ты ждешь?

Четвертый барон. Чтобы он проявил себя. Есть такое зверье, за которым идешь в лесу на шорох, на запах, по следу… Но не спеши, не бросай в него копье сразу, всю охоту испортишь, потому что еще не знаешь точно, с каким зверем имеешь дело. Нужно ждать.

Первый барон. Чего?

Четвертый барон. Чтобы зверь себя показал. И, если у тебя хватит терпения, зверь в конце концов обязательно покажет себя. Зверь почти всегда бывает искушеннее человека, но у человека есть то свойство, которого нет у зверя, — он умеет ждать. Вот так и с Бекетом: я жду.

Первый барон. Чего?

Четвертый барон. Чтобы он показал себя, чтобы вышел из логова. (Снова принимается за еду.) И тогда мы узнаем, кто он.

Из-за кулис доносится знакомый марш Бекета. Входит Бекет. Он вооружен.

Бекет. Приветствую вас, мессиры.

Четверо баронов вежливо встают, вытягиваются по-военному.

Король еще спит?

Первый барон (чопорно). Он еще никого не вызывал.

Бекет. Представил ли маршал список потерь?

Первый барон. Нет.

Бекет. Почему?

Второй барон (угрюмо). Он сам в этом списке.

Бекет. А-а!

Первый барон. Я был недалеко от него, когда это случилось. Его свалил с ног удар копья. А потом, когда он упал, на него ринулась пехота.

Бекет. Бедняга Бомон! Он так гордился новыми доспехами!

Второй барон. По-видимому, в них была какая-то дырочка. Они его зарезали. Упавшего. Свиньи эти французы.

Бекет (беспечно махнув рукой). Война.

Первый барон. Война такой же спорт, как и всякий другой. Существуют правила. Когда-то с вас брали выкуп… Рыцарь против рыцаря: это была война!

Бекет (улыбаясь). С тех пор как пехоте дали ножи и бросили ее, незащищенную, против всадников, ей оставалось только одно — искать изъяны в доспехах рыцарей, имевших неосторожность упасть на землю. Это, конечно, неблагородно, но их понять можно.

Первый барон. Ну, если мы начнем понимать пехоту, то это будет не война, а бойня!

Бекет. Мир, безусловно, идет к бойне, барон. Урок, который мы получили в этом сражении, стоивший нам слишком дорого, показал, что мы тоже должны создать отряды головорезов. Вот и все!

Первый барон. А воинская честь, мессир канцлер?

Бекет. А воинская честь, барон, в том, чтобы побеждать. Но будем лицемерами. Нормандское дворянство усердно обучало этому тех, кого оно завоевало. Пойду будить короля. Наше вступление в город назначено на восемь часов, а служба в кафедральном соборе — на четверть десятого. Было бы неполитично заставить французского епископа ждать нас. Эти люди должны охотно сотрудничать с нами.

Первый барон (ворчит). В мое время сначала всех убивали, а потом вступали в город!

Бекет. В мертвый город. А я хочу, чтобы король брал города, полные жизни, они обогатят его. С восьми часов сегодняшнего утра я — лучший друг французов.

Первый барон (снова). В чем же тогда английская честь?

Бекет (мягко). В конечном счете английская честь, барон, в том, чтобы всегда преуспевать. (Входит, улыбаясь, в палатку короля.)

Четыре барона провожают его враждебными взглядами.

Второй барон (бормочет). Ну и понятия у него.

Четвертый барон (глубокомысленно заключает). Надо ждать. Рано или поздно он себя выдаст.

Бароны удаляются. Бекет, войдя в палатку, поднимает полотнище, зацепляет его за крючок. Виден лежащий король. Рядом с ним — девица.

Король (зевая). Здравствуй, сын мой! Хорошо ли ты спал?

Бекет. Французы оставили мне на память небольшую метку на левом плече, государь, и это мешало мне уснуть. Я воспользовался этим и размышлял.

Король (озабоченно). Ты слишком много размышляешь. Смотри, как бы это не кончилось плохо. Проблемы потому и возникают, что люди слишком много думают. Когда-нибудь, рассуждая, ты натолкнешься на серьезную проблему, и твоя умная башка подскажет тебе такое решение, что ты впутаешься бог знает в какую историю. А ведь гораздо проще пренебречь этой проблемой, как делает большинство глупцов, спокойно доживающих до преклонного возраста. Что ты скажешь о моей маленькой француженке? Обожаю Францию!

Бекет (улыбается). Я тоже, мой государь, как все англичане.

Король. Здесь тепло, девушки красивые, вино хорошее. Я хочу проводить здесь несколько недель каждую зиму.

Бекет. Досадно только, что это дорого обходится. Вчера мы потеряли около двух тысяч солдат.

Король. Бомон представил списки?

Бекет. Да. И себя включил туда же.

Король. Он ранен?

Бекет не отвечает.

(Вздрагивает, потом, помрачнев.) Я не люблю узнавать о смерти знакомых людей. Мне кажется, что ей вдруг может прийти мысль…

Бекет. Займемся делами, государь? Вчера мы не успели разобрать депеши.

Король. Вчера мы сражались. Всюду не поспеешь.

Бекет. Вчера был день каникул! Сегодня придется поработать вдвойне!

Король (раздосадован). В конце концов, из-за тебя мне надоест быть королем. Вечно заниматься делами других… Мне кажется, что я слушаю архиепископа. Раньше с тобой было веселее. Когда я назначил тебя канцлером, я думал, что, получая доходы по этой должности, ты будешь устраивать вдвое больше пирушек, вот и все.

Бекет. Но я развлекаюсь, государь, действительно развлекаюсь, именно теперь.

Король. Неужто тебя развлекает работа ради блага моих подданных? Ты любишь этих людей? Прежде всего, их слишком много. Нельзя же любить тех, кого не знаешь. И вообще ты лжешь, никого ты не любишь.

Бекет (с неожиданной твердостью). Во всяком случае, я люблю одно, в этом я уверен: хорошо делать то, что нужно делать.

Король (насмешливо). Вечно эс… эс… Как это слово, я забыл?